Instagram
Психологическое оригами
Из каждой сложной ситуации можно сложить фигурку оригами
«Истории в конвертах» Подписаться
Истории в конвертах
Подпишитесь на ежемесячные письма о новостях блога и получите в подарок упражнения на каждый день «Месяц замедления»
Хочу замедлиться!
Привет! Меня зовут Светлана Джексон, и я так же, как и вы верю в силу отношений. Я — интерперсональный психоаналитик, арт-терапевт и автор блога «Психологическое оригами». Уже 8 лет я помогаю людям собирать их счастливых журавликов.

Хотите соберем и вашего?

Интерперсональный психоанализ. Психологический роман

14 августа, 2018
Человечность — то, за что я так люблю интерперсональный психоанализ. Он помогает открывать самое живое — отношения. И происходит это через живость терапевта, которая позволяет быть и клиенту живым. Ведь отношения необходимо проживать, порой и в прошлом, чтобы иметь возможность их прочувствовать в настоящем. А вы готовы их прожить?
Психоанализ — орешек эмоций, погруженный в кокосовую стружку логики. Он не вместо тысячи слов, ему нужен десяток точных и верных.
Если бы основные подходы в терапии были бы кремом, то самым вкусным для меня оказался бы психоанализ. Психоанализ — орешек эмоций, погруженный в кокосовую стружку логики. Он не вместо тысячи слов, ему нужен десяток точных и верных. Тех, что способны объяснить, что творится внутри.

Оказывается, психоанализ тоже бывает разным. И можно бесконечно уважать Фрейда, но работать без кушетки. Можно зачитываться Гринсоном, и активно участвовать в беседе с клиентом. И это интерперсональный психоанализ, впервые о котором я узнала от института The William Alanson White Institute of Psychiatry, Psychoanalysis & Psychology (Нью-Йорк), ежегодно набирающего русскоговорящих студентов на двухгодичную онлайн программу.

Основоположником интерперсонального психоанализа является Гарри Стэк Салливан. А вместе с ним Шандор Ференци, Клара Томпсон, Эрих Фромм, Фрида Фромм-Райхманн и Карен Хорни.

Ключевой особенностью интерперсонального психоанализа является методика подробного расспроса. Это не просто клиническое интервью, как медицинское сканирование, которое позволяет поставить диагноз, концептуализировать случай клиента и составить план маршрута. Для Салливана это был процесс, который позволял исследовать, кем были его пациенты, и как они стали теми, кем были.
«Акцент на культуральных и экономических факторах является большим прорывом от фрейдистской традиции, в которой патология и развитие личности рассматривались как предопределенные превратностями влечений и их разрядки. Принимая во внимание значимость фигуры Фрейда в ранние годы психоанализа, то, что интерперсоналисты осмелились отвергнуть теорию влечений, универсальность эдипова комплекса, зависть к пенису и другие центральные для фрейдистской теории концепты, являлось значимым событием»

© Дэйл Х. Ортмайер, «История основателей интерперсонального психоанализа», перевод из учебных материалов института Уайта

«Исследование Салливана это не «сбор истории». Терапевт участвует наравне с пациентом и создает новый важный опыт. Это опыт психологически значимой встречи пациента со своей жизнью»

© Руководство по интерперсональному психоанализу. Алан Купер, глава 30, «Подробный расспрос», перевод из учебных материалов института Уайта
Подробный расспрос несет в себе ещё одну важную функцию: он позволяет переключить внимание клиента с его недостатков и симптомов на то, каким образом отношения, в которых он участвует, влияют на его реакции.

Из этих повседневных клиентских историй, аналитик может получать много информации о том, как клиент взаимодействует с собой и миром, и на основании этого выстраивать атмосферу сотрудничества. Клиент может избегать описания каких-то ситуаций, и в этом случае, главное к чему может привести этот союз аналитика и клиента — появление любопытства. Разжигание и поддержание любопытства к себе у клиента — то, что двигает этот локомотив аналитической работы. Купер пишет об этом скорее, как о психологическом романе с описаниями структуры характера, мотивов и целей пациента, чем об учебнике по психиатрии.
Словно прийти на праздник, сесть в угол и отвечать на все приглашения «я не танцую». Нет, милочка, вы уже танцуете, сидя в этом углу.
Кроме этого, есть еще один отличительный момент. Интерперсоналисты стали по-другому смотреть на сам концепт аналитика, как объективного наблюдателя, который «трансформировался в признание в аналитике субъективного, участвующего наблюдателя, далее наблюдающего участника и, некоторое время назад, равноправного законодателя» [©Ирвин Хирш, «Интерперсональная традиция: истоки психоаналитической субъективности», перевод из учебных материалов института Уайта].

Интерперсоналисты настаивают на субъективном и уникальном присутствии аналитика, и в этом есть смысл. Ведь невозможно быть только зеркалом: у тебя своя рама, свои искажения и бугристости стекла, свет, под которым передаешь отражение. Хайзенберг настаивал, что присутствие экспериментатора непременно влияет на ход эксперимента. Тогда откуда эта иллюзия, что можно только отражать? Словно прийти на праздник, сесть в угол и отвечать на все приглашения «я не танцую». Нет, милочка, вы уже танцуете, сидя в этом углу.

В терапию клиенты приходят не за подходом, а приходят за личностью. Именно человек со своими особенностями, реакциями, эмоциями и принятием делает свое дело и способствует изменениям. Поэтому клиент получает новый опыт взаимодействия, которого не имел раньше и сейчас получить не с кем. Он не только горюет о своих травмах, но прямо в эту минуту ощущает новый уровень отношений. И пробует ощущать себя по-новому.

Интерперсоналисты смотрят по-другому не только на аналитика, но и на клиента: они не ставят себя выше него. Они такие же, только немного другой уровень мастерства, они сотрудничают, а не учат. Этакий гуманизм в психоанализе.
«Выражение «жизненные трудности», используемое Салливаном, глубоко отражает его видение пациентов. Он не считает, что пациенты отличаются от других людей, даже от терапевтов. Клинический диалог ведется между равными; позиция терапевта отличается только более высоким уровнем мастерства, при помощи которого он помогает пациентам прояснить происходящие с ними трудности и понять себя»

© Дэйл Х. Ортмайер, «История основателей интерперсонального психоанализа», перевод из учебных материалов института Уайта
В интерперсональной традиции уделяется большое внимание тому, что происходит между аналитиком и клиентом в настоящем времени и как они друг на друга влияют. Ощущения аналитика в связи с тем, что с ним проделывает пациент, с большой вероятностью отражают то, как складывается взаимодействие клиента с другими людьми в его жизни. А также, как сам клиент реагирует на взаимодействие с аналитиком, какой пласт осознаваемых и неосознаваемых эмоций у него возникает. Клиент переживает амбивалетные чувства по отношению к аналитику, работа с которыми возможна как раз в той самой атмосфере сотрудничества. И в моем понимании способность аналитика справляться с агрессией клиента лежит как раз в его живости, способности участвовать в процессе и быть ему открытым.

Интерперсональный психоанализ, как интегративный подход, вбирает в себя лучшее из других психотерапевтических школ. Не отстранённость и авторитарность, а эмпатия и интроспекция. Не попытки отмолчаться, а активное участие в беседе. Все это делает интерперсональный психоанализ живым процессом, направленным одновременно в здесь-и-сейчас, на происходящее между нами в этой комнате, и в там-и-тогда на застывшие переживания. Мы вместе ухаживаем за садом наших отношений, и чтобы он и правда процветал, каждый удобряет, поливает и вносит свой вклад.

Хочется на трибуне скандировать «ин-тер-пер-сон-наль-ный пси-хо-ана-лиз», только слишком длинно выходит. Да это и не нужно. Интерпесоналист в форме питчера забрасывает мяч далеко за пределы поля и спокойно прохаживается по базам в ситуации home-run. Команда интерперсоналистов ведет?